30 августа 2017
Вот уже более двадцати лет я безуспешно пытаюсь разъяснить российскому политическому классу некоторые, казалось бы, совершенно очевидные истины. Я продолжаю упорствовать в этой почти безнадежной миссии, потому что тяжкое повальное заболевание "мозга нации" ведет мою страну к неизбежной катастрофе, пишет Андрей Пионтковский для "Радио свобода".
Важнейшей идеологемой российского внешнеполитического дискурса, собственно, его структурообразующим ядром является сладострастное смакование некоего "унижения", испытываемого в последние четверть века Россией в результате поражения СССР в холодной войне. Это демонстративное порывание рубищ и демонстрация геополитических язв с обещанием грядущих побед – любимое занятие политической "элиты" от азиопов Александра Проханова и Александра Дугина до "яблочников" Алексея Арбатова и Владимира Лукина. Вот цитата из сочинения известного евразийскогомыслителя Сергея Караганова: "На Украине, пусть и с запозданием и большой ценой, была остановлена смертельно опасная экспансия западных союзов. Из полувеймарской, отбивающейся страны Россия вернулась к своей привычной роли державы-победительницы, к новой уверенности в себе".
Непотопляемая "элита" вышла из крупнейшей геополитической катастрофы XX века упакованной как никогда прежде. Но, обеспечив себя севрюжиной с хреном на несколько поколений вперед, она вновь возжелала не конституции, а азиопского величия, новой Золотой Орды, объединяющей мечтающие прильнуть к ее длани народы и государства.
Вороватая и бездарная, чванливая и трусливая, мечущаяся между Куршевелем и Лефортовом российская политическая "элита" никак не может понять, что она никому не нужна на постсоветском пространстве в качестве учителя жизни и центра притяжения. И не потому, что "американка гадит", а потому, что путинская Россия ни для кого не может быть привлекательной – ни для миллионов украинцев, жаждущих избавиться от собственных бандитов во власти, ни для среднеазиатских диктаторов, которым не нужен кремлевский хозяин. Украинское "Да!" Европе на 90% означало "Нет!" постсоветской модели бандитского капитализма, "Нет!" – "Таежному союзу" четырех паханов.
Ну, может быть, и нашлись бы среди соседей России какие-нибудь социально близкие братья по разуму, если бы хрипящая от ненависти к Западу российская "элита" предложила последовательный Большой Антизападный Идеологический Проект. Но всему миру известно, где эта "элита" хранит свои сокровища, какую медицину она предпочитает для себя, какое образование выбирает для своих детей. Каждого нового руководителя в соседних странах Москва рано или поздно объявляла "прозападным" или "еще более прозападным", не замечая, что тем самым выносит приговор своей собственной политике. Где же те "пророссийские", в ожидании которых строили в Кремле песочные замки своей новой империи? А может быть, все-таки что-нибудь не так с нами самими и с нашей политикой, а президенты соседних стран – просто проукраинские, прогрузинские, пробелорусские?
Неспособность "элиты" не формально на бумаге, а внутренне психологически воспринимать всерьез независимость "братских" стран, поразительная глухота к возможной реакции соседей, духовная лень и имперская спесь, не позволяющие попытаться взглянуть на себя чужими глазами, – все эти замечательные качества российской клептократии закономерно порождали цикл отчуждения и вражды на постсоветском пространстве.
Агрессивнаяконцепция "Русского мира", ученически заимствованная вождем у гитлеровской внешней политики 1930-х годов, позорная попытка ее практической реализации в Украине стали апофеозом четвертьвековой оргии "униженчества". Пациент дал, наконец, ответ на вопрос давно уже обеспокоенных его неадекватным поведением окружающих о природе его униженности. Русский человек на рандеву Истории, оказывается, унижен, когда он не может безнаказанно топтать своих бывших собратьев по строительству платоновского Котлована. С очаровательным простодушием свидетельствуют об этом двое видных прокремлевских политологов в своем философическом тексте "Отстраненность вместо конфронтации: постъевропейская Россия в поисках самодостаточности": "Присоединив Крым и оказав поддержку антикиевским силам в Донбассе, Москва не просто провела красную линию, которую готова защищать любыми средствами, включая военные. Россия не признавала незыблемыми реалии, возникшие после распада СССР, и не считала свои действия в отношении соседних стран (они были созданы уже после согласованных решений 1970–1980-х гг.) нарушением договоров, достигнутых раньше. Иными словами, Россия так никогда в полной мере и не согласилась с существованием "нового мирового порядка", который Запад считал само собой разумеющимся, хотя до середины 2000-х гг. мирилась с ним как с данностью".
Какое нагромождение смехотворной псевдоюридической чуши и откровенной исторической лжи в этом профессорском пассаже! Москва, выясняется, всегда считала себя вправе перекраивать границы новых соседних государств и вообще хозяйничать там как угодно, потому что государства эти были созданы "уже после"(!) – в 1991 году. Российская Федерация, кстати, тоже создана "уже после". Может, и в отношении ее самой в полном соответствии с этой логикой надо отменить все нормы международного права, а заодно и все ее границы (ау, в Пекине!). А как быть с десятком соглашений, заключенных Россией с Украиной и другими государствами не в 70-х и 80-х, а "уже после", включая обязательства Москвы по Будапештскому меморандуму?
И кто же все-таки надругался над слабой униженной веймарской Россией, навязав ей незыблемые реалии нового мирового порядка? Проклятый Запад? Перестаньте в своем наперсточном мифотворчестве обманывать сами себя! Запад был в ужасе от перспективы крупнейшей геополитической катастрофы XX века – распада ядерной сверхдержавы. Президента США Джордж Буша-старшего зашикали в украинской еще коммунистической Верховной Раде, когда в своем выступлении, вошедшем в историю как речь "Котлета по-киевски" он тщетно пытался убедить депутатов в необходимости сохранения Советского Союза. Я помню, как советник Буша по национальной безопасности Брент Скоукрофт в отчаянии восклицал в Вашингтоне: "С кем я буду теперь договариваться о ядерном оружии?!" А государственный секретарь Джеймс Бейкер колесил потом по столицам новых государств, уговаривая их власти передать все ядерное оружие России.
Российская номенклатура рвалась к "независимости" от союзного центра и хотела "сбросить балласт ненужных республик", чтобы не оказаться оттесненной на вторые роли при грядущем распиле многомиллиардной собственности. И только через несколько лет, нажравшись до отвалу, снова загрезила о "геополитическом величии". А тогда, в 1991 году, Верховный Совет РСФСР ратифицировал беловежские соглашения почти единогласно и вовсе не под дулами автоматов западных интервентов. Николай Травкин вывел на демонстрацию протеста на Манежную площадь 150 человек – 150 человек во всей "Великой России". Слиняла Великая снова за три дня.
Через четверть века нашлись реконструкторы державы-победительницы: гиркины, моторолы, прилепины, бесы, путины, карагановы, лукьяновы, миллеры. Действительно, а почему бы Россию не реконструировать, искромсав проведенными красными линиями тела своих соседей? 100 лет назад ведь удалось же восстановить после распада империю Романовых, практически в ее прежних границах! Да удалось, потому, что Ульянов-Ленин и его товарищи никому из народов бывшей Российской империи не пытались навязывать абсолютно чуждую и пустую для них идею Великой России. Красная армия несла им на своих штыках (а ее комиссары – в своей пропаганде) вдохновляющую идею социальной справедливости и освобождения угнетенных трудящихся. Неважно, что идея оказалась ложной, а ее реализация преступной, это выяснилось позднее. А тогда идея увлекала миллионы людей независимо от их национальности и не просто была квазирелигиозной, а играла роль самой настоящей новой религии.
Прав был Андрей Амальрик, еще в конце 60-х годов предсказавший распад Советского Союза, когда утверждал: "Как принятие христианства продлило на 300 лет существование Римской империи, так и принятие коммунизма продлило на несколько десятилетий существование Российской империи". СССР мог распасться немного раньше, немного позже, по тому или по другому сценарию (например, по югославскому), но когда коммунистическая религия умерла в душах сначала ее жрецов, а потом и паствы, советская теократическая империя была обречена.
А что сегодняшняя воровская российская "элита" может предложить своим бывшим соседям по коммунальной квартире? Ничего, кроме помпезных разговоров о величии, исторической имперской миссии, о сакральном Херсонесе (новой Мекке?), о спустившемся с Карпатских гор арийском племени. Но этот бред никому не интересен. В Украине "державой-победительницей" проиграно все. "Русский мир" вспоминать уже неприлично. Эта идеологема потерпела два болезненнейших метафизических поражения. Во-первых, она была отвергнута подавляющим большинством русского населения Украины, сохранившим верность украинскому государству и его европейскому выбору. И во-вторых, не получила никакой серьезной поддержки в самой России. Социальные отбросы с провинциальных автомоек и столичные политруки-писатели не в счет. У фашистской "элиты" не оказалось под рукой фашистского народа. Лучезарная Новороссия скукожилась до сепаратистского огрызка, который Кремль отчаянно пытается впихнуть обратно в Украину. Крымнаш все более становится чемоданом без ручки.
Украина ушла навсегда. И с ней все постсоветское пространство. Четвертьвековые коллективные вопли об унижении стали самосбывающимся прогнозом. Россия выступила в отношении Украины действительно в самой унизительной роли насильника-импотента.
Снова обиженно надув губки на вечно ненавидимый и вечно чертовски привлекательный Запад, кремлевские клептократы залопотали об азиатском векторе российской внешней политики. Но даже у стен Кремля, краешком угасающего сознания, чувствуют фальшь и вымученность новомодной ориентации. Тем более что, по их собственному признанию, об этом прямо в лицо говорят восточные коллеги: "При этом и в Китае, и в Индии многие убеждены, что все азиатские направления вторичны для Москвы, а то и – хуже – не самоценны, несерьезны, инструментальны и подчинены главной цели – борьбе за благосклонность Запада. Так и сейчас открытость России на азиатском направлении там воспринимают как вынужденное и преходящее явление, которое закончится, как только на следующем витке внешнеполитической спирали отношения с Западом пойдут на поправку".
Только сейчас заметили? Я, например, простите за нескромность, предупреждал об этом достаточно внятно и убедительно еще лет пятнадцать назад: "Вообще все российское евразийство исторически вторично, является функцией обиды на Запад и выполняет для российской "элиты" роль не более чем психологической прокладки в критические дни ее отношений с Западом. Все эти мотивы великолепно артикулированы в знаменитой блоковской поэме. Страстное объяснение в любви к Европе при малейшем сомнении во взаимности сменяется угрожающим "а если нет, нам нечего терять, и нам доступно вероломство… мы обернемся к вам своею азиатской рожей". При чем тут Китай, Индия, сербские братушки, иракский или северокорейский диктаторы? Все это не более чем сиюминутные поводы, необходимые страдающей маниакально-депрессивным синдромом российской "элите" для выяснения отношений с вечно ненавидимым и вечно любимым Западом. Не к случайному собутыльнику, а к небесам Запада обращен экзистенциальный русский вопрос: "А ты меня уважаешь?" Нет ответа…
Китайцы, кстати, всё это прекрасно понимают и поэтому относятся к российским спорадическим заигрываниям скептически и с неизбежной дозой снисходительного и высокомерного презрения. Можно, конечно, из тактических соображений некоторое время обозначать фальшивые привязанности, но занятие это довольно утомительное. Китай – это кошка, которая гуляет сама по себе вот уже несколько тысячелетий, самодостаточная держава, никакими комплексами, в отличие от российской политической "элиты", не страдающая, и ни в каком стратегическом партнерстве с Россией, тем более на антиамериканской основе, не нуждающаяся. Если эти бледнолицые северные варвары, в свое время навязавшие Срединной империи несправедливые договоры, почему‑то придают такое значение бумажонкам о стратегическом партнерстве и многополярности, то ради бесперебойных поставок российских энергоносителей и российского оружия можно эти бумажки и подписать. Но отношения с США, основным экономическим партнером и политическим соперником, для КНР гораздо важнее, чем отношения с Россией, и, выстраивая их, Пекин будет руководствоваться чем угодно, но только не комплексами российских политиков".
Может быть, самая глубинная психологическая причина кремлевской истерии по поводу мнимой угрозы с Запада и смакования обид на Запад за перенесенные "унижения" – это страх. Власть хочет забыться в своем потешном героическом противостоянии Западу и не думать о реальных угрозах безопасности страны на юге и на востоке. Потому что эти угрозы настолько серьезны, что власть просто понятия не имеет, как им противостоять. Вставшие с колен "победители" спинным мозгом чуют, с какими "партнерами" нефтегазовым купчишкам можно безнаказанно куражиться по полной программе с радиоактивным пеплом и смеющимися "Тополями", а где надо поджать хвост и не задавать вопросов даже о масштабных военных учениях вдоль российских границ.
Новое посткрымское понимание размытости и условности государственных границ в полной мере касается также и рубежей самой Российской Федерации. А если вспомнить еще об изящной концепции нашего национального лидера относительно защиты, в том числе и военными средствами, граждан с российскими паспортами или даже шире – людей, ощущающих себя культурно принадлежащими большому "Русскому миру", где бы они ни находились, – то в целом заложена солидная правовая база для грядущей аннексии российского Дальнего Востока и Сибири. Вежливым желтым человечкам даже паспортов никому раздавать не придется.
Правители Поднебесной уже более не считают нужным скрывать эту духоподъемную перспективу от своих младших стратегических партнеров.
Товарищ Ли Юаньчао еще 24 мая 2014 года, выступая с трибуны Петербургского форума, обращаясь непосредственно к российскому национальному лидеру, заявил фактически следующее:
"Вся земля ваша велика и обильна, порядка только на ней нет. Придут трудолюбивые китайцы и установят свой Порядок Неба".
Наглая выходка второго лица КНР была не случайной, а, наоборот, глубоко продуманной. Люди, близкие к российско-китайским официальным переговорам, в один голос повторяют в последнее время, что китайцы все меньше утруждают себя необходимостью притворяться и что‑либо изображать. Они относятся к заискивающей перед ними российской клептократии с откровенным презрением и уже не стесняются выражать это чувство публично. А как еще они могут к ним относиться, если в Китае подобных эффективных менеджеров развозят на грузовиках по стадионам и расстреливают в перерывах футбольных матчей за гораздо меньшие прегрешения? Обычай, конечно, варварский по европейским меркам и, будем надеяться, в России не приживется, но в чем‑то очень верный.
