Донбасс: До прыщавого подростка, ставшего ватажком Московии, так и не доходит, что он банкрот

Говорят, что история человеческой цивилизации – это история войн, в результате которых постоянно менялась геополитическая структура мира: появлялись новые государства, совсем другие очертания приобретали границы стран, каких-то лидеров свергали, а их оппоненты получали все, одни державы сказочно обогащались, иные уходили в небытие.


Увы, процессы самоуничтожения продолжаются и сегодня: вооруженные конфликты возникают то там, то тут, и каждый имеет реальные шансы очень быстро перерасти в глобальный.


‪‎Война — это всегда гибель людей, кровь, страх, ненависть, героизм, предательство. Причины раздора разные: территориальные притязания или благосклонность прекрасной дамы, непонимание или неспособность решить проблемы за столом переговоров, жажда быстрого обогащения или доказательство собственной состоятельности.


Как правило, практически все противостояния отнюдь не спонтанны, ибо невозможно в одну минуту организовать захват, нападение, наступление, сражение. Даже наши пращуры, атакуя неприятеля копьями и стрелами, затем пищалями и саблями, обязательно намечали и согласовывали свои действия. Сейчас без четкого планирования, без тактики со стратегией вообще никуда, поскольку каждая из противоборствующих сторон хочет выиграть не только бой, но и эпопею.


А еще обывателям лучше не знать о колоссальных материальных затратах на вооружение в современном мире.
«Великий Пу» – банкрот?


Глубоко ошибается тот, кто наивно думает, что война на ‪‎Донбассе началась полгода назад. Нет, эта трагедия ведет свой отсчет с конца второго тысячелетия, когда первый президент РФ произнес: «Я устал, я ухожу». Наверное, Борис Николаевич сейчас в гробу переворачивается от того, что творит его преемник, возомнивший себя «собирателем земель русских», который еще и кокетничает, как прыщавый подросток, мол, ‪‎Россия без него не проживет, в надежде услышать восторженный вопль миллионов: «Да ни в жисть!».


Дремучие россияне просто не понимают, что без диктатора они могли бы тратить баснословные нефтедоллары на дороги, больницы, школы, что из-за него их открыто презирает весь мир, что их дети и внуки обречены расхлебывать эту крайне неприглядную кашу. О погибших «от инфарктов» вояках, которых государство не сподобилось даже похоронить по-людски, и их семьях и сказать-то нечего. Пусть этот кошмар преследует всю жизнь любимого вождя шестой части суши.


Вообще, все его потуги принудить партнеров по СНГ к вступлению в Таможенный союз, восстановить СССР, стать самодержцем etc заслуженно оценят в Гаагском трибунале. Там «великий Пу», из-за амбиций которого полыхает юго-восток ‪‎ Украины, превратится в сидельца. Увидите, что очень скоро его соотечественники будут вопить то же, что сейчас весьма душевно и выразительно кричат футбольные фанаты всего мира. Большего унижения придумать нельзя.


Вот что написал на днях умница Матвей ‪Ганапольский: «Он поразительно смешон, потому что не видит, что ничем не отличается от корейских Кимов, впереди которых парады, а за спинами страна в руинах. Он не понимает, что выглядит как жалкий нищий, обидевшийся на жизнь за то, что есть кто-то сильнее его. Сильнее, потому что умнее и современней. Но он винит в своих комплексах и неумениях кого угодно, но только не себя. Он профукал богатство своей семьи и сидит в коробке на бордюре, а мимо едет Обама.


А у этого, в коробке, не хватает какого-то адекватного взгляда на самого себя, понимания, что он банкрот, и финансовый и политический».


Закономерный вопрос: за что псковские десантники, и не только они, воюют с братским народом? За неадекватные амбиции ‪Путина? Но братья не убивают друг друга.
Петля для Киева


И все-таки - что послужило толчком к конфликту на Донбассе? Только давайте не говорить о неуемном желании русскоязычных граждан отделиться от Украины и об их защите от «правосеков» и «бандерофашистов». Это предмет якобы дискуссий на рашаТВ и повод для стенаний россиян, боготворящих своего фюрера.


На мой взгляд, причин несколько, причем, помимо нашего дрейфа в Европу и ‪Евромайдана, остальные лежат в экономической плоскости. Камень преткновения – кровные интересы очень узкого круга лиц из ближайшего окружения самого известного дзюдоиста и вожака стерхов. Взаимоотношения ‪Украина–Россия и Россия-ЕС в газовой сфере давно обострены до предела. В последние месяцы цена вопроса стала столь запредельной, что ‪ Москва поперла напролом, потому что у нее нет выхода. «‪Газпром» — кормилец всея Руси и ее правителя персонально может в обозримом будущем оказаться не у дел, а это крах всей системы, которую Миллер со своим хозяином кропотливо и с любовью выстраивали годами. Поэтому такой психоз.


Промежуточные итоги таковы: рубль падает до невиданных доселе рекордов, санкции душат, олигархи ропщут по-взрослому, интеллигенция устраивает марши против войны, груз «200» курсирует по всей необъятной стране. Знающие люди говорят, что это только начало. А их оппоненты — что могучей России все эти дела, как слону дробина. Правда наверняка где-то посередине. Но как ни убеждай жителей ‪‎Воронежа и ‪Костромы, ‪Сахалина и ‪Мурманска, что их держава сильна как никогда, достаточно одной экскурсии за пределы МКАД, чтобы убедиться в обратном.


Однако вернемся к газовому вопросу, слишком болезненному для российского президента со товарищи.


В 2003 (!) году он подписал «Энергетическую стратегию РФ до 2020г.», в которой четко расставлены точки над «i»: «Россия располагает значительными запасами энергетических ресурсов и мощным топливно-энергетическим комплексом, который является базой развития экономики, инструментом проведения внутренней и внешней политики». Этот «инструмент» — постоянный шантаж, плохо скрываемые угрозы, агрессия, бряцание оружием — РФ весьма эффективно использует в своих отношениях с ‪Грузией, странами ‪Прибалтики, ‪‎Беларусью, ‪Украиной и всей ‪Европой. Условия всегда диктовала она — жестко и нагло, надавливая на самые чувствительные точки. Об этом знают первые лица многих государств – от Саакашвили до Януковича. Но если другие в этих диких игрищах отделались испугом, то Украине досталось по полной.


Нашу страну, как и остальных игроков на газовом рынке, в начале 2000-х прикормили. Классический прием картежников — дать лоху выиграть первую партию, а потом обобрать до нитки. Мы крепко «подсели» на дешевый газ – 50 долларов за тысячу кубометров (цена до 2004 года) плюс оплата натурой за транзит. Проглотили эту наживку с удовольствием, тут же «переформатировав» практически все котельные и электростанции на голубое топливо, бросив за ненадобностью угольную промышленность на произвол. Эта чудовищная стратегическая ошибка и стала точкой отсчета в противостоянии на Донбассе. Именно тогда национальная безопасность Украины и была поставлена под угрозу.


Путин, будучи настоящим гэбистом, не спешил и не стал затягивать удавку сразу же. Он хладнокровно все просчитал и уверенно шел к своей цели. Зная, что собственная добыча газа в Украине составляет только четверть от потребности, нефти — 20% и что мы получаем около 85% углеводородов от одного источника, он после Оранжевой революции планомерно стал закручивать гайки (и вентиль).


И если до 2009 года ‎Киев ценой неимоверных усилий как-то умудрялся договариваться, часто идя на уступки, то после Москва пошла ва-банк. Да, «ответ Чемберлену» был адекватным – мы прекратили транзит российского газа в Европу, заставив Россию идти на попятную, однако тот приснопамятный кризис стал лишь переходом к более жестким действиям. Мало кто знает, что уже тогда война была на пороге, но все завершилось фальстартом.


Впрочем, вскоре иезуитские задумки Кремля все же были реализованы: крайне невыгодные контракты, баснословные суммы «штрафа» за недобор и за несвоевременную оплату газа и т.д. А 21 апреля 2010-го ‪Медведев и ‪‎Янукович подписали договор, согласно которому мы получили скидку в 30% от закупки и транзита газа через нашу ГТС, при этом было продлено на 25 лет размещение Черноморского ‪Флота РФ в ‪Севастополе.


В конце 2013-го Российская Федерация, которой очень захотелось обрести статус сверхдержавы, начала решительное наступление. Оккупировав без единого выстрела Крым, ее президент объявил о денонсации харьковских договорённостей, поскольку, по его словам, полуостров стал частью России. Следующими по списку шли ‪‎Донецк и ‪Луганск, затем ‪Харьков, ‪Одесса, ‪‎Херсон и так до Киева. Но произошел сбой. Ни блицкрига, ни победных салютов, ни всеобщего ликования не было и близко, хотя до этого все шло по плану.


Судя по всему, продвинуться дальше части двух оккупированных областей боевикам не удастся. Хотя взбешенный Кремль, привыкший лишь указывать другим, как жить, остановиться не может, все больше загоняя себя в тупик. Он не желает ни мира, ни стабильности. Он живет в своей системе координат. И банально мстит.



Надежда на… себя


Война на Донбассе — это расплата за нашу независимость, желание вступить в Евросоюз и пока только задекларированное стремление обеспечить энергетическую безопасность страны.


Второй вызов после войны – это экономика. Третий – зима. Эксперты утверждают, что «главная угроза этой зимы — не столько дефициты тех или иных видов энергоресурсов, сколько вероятность нанесения критического ущерба объектам энергетической инфраструктуры» — боевики чуть ли не ежедневно грозят взорвать ГТС.


Что касается энергобезопасности, ведь мы за 23 года ничего не сделали, чтобы переломить ситуацию в свою пользу (одни разговоры), абсолютно конкретные предложения, как решить проблему недостатка энергоресурсов, я изложил еще в июле в статье «Соскочить с «газовой иглы», или Энергетическую cвободу Украине!». Откликов было очень много, но не от тех, кто мог бы реально повлиять на положение дел. Похоже, что этими архиважными темами в стране никто не озабочен – выборы важнее.

За все в жизни надо платить. За собственную беспечность и недальновидность тоже. Хитроумному сценарию Кремля мы обязаны противопоставить свой.

Виталий КРОПАЧЕВ

Закулисье путинского двора: личные привычки диктатора наших дней ("Newsweek", США)

Президент просыпается поздно и ест сразу после полудня. Завтрак у него самый что ни на есть простой. Неизменно творог. То, что готовится на плите, весьма питательно: омлет, а иногда каша. Он любит перепелиные яйца. Пьет фруктовый сок. Еда у него всегда свежая: корзины с его любимыми продуктами регулярно отправляют к нему с сельхозугодий религиозного лидера России патриарха Кирилла.

Затем ему подают кофе. Придворные уже вызваны, но эти первые два часа у него заняты плаванием. Президенту нравится проводить время в одиночестве в воде. Он надевает очки и энергично плывет кролем. Его политические помощники считают, что именно в это время он размышляет о России.

Придворные рассказывают анекдоты и бездельничают, сидя в приемных с лакированными стеновыми панелями. Он редко выходит к ним без задержки. Они говорят, что три-четыре часа ожидания для министра это норма. Ему нравится провести немного времени в спортзале, где для него включают российские новости. Гири ему нравятся гораздо больше, чем велотренажер.

Иногда после зарядки он читает. Все дело в том, что ему нравится работать до поздней ночи. Он вызывает своих подчиненных тогда, когда в мыслях у него наступает полная ясность — попозже, когда все становится яснее и понятнее. Больше всего его интересуют книги по истории. Их он читает очень внимательно. Тяжелые, солидные тома: об Иване Грозном, Екатерине II, Петре I.

Но порой начинают расползаться слухи: президент прочитал роман. Говорят, в 2006 году он прочитал боевик, в котором люди из рабочего класса избивают чеченцев и полицейских, а затем с автоматами в руках захватывают резиденцию губернатора, вышвыривая оттуда продажных воров. Это был роман «Санькя» Захара Прилепина.

Те, кто утверждает, что знакомы с его читательскими предпочтениями, говорят, что ему очень понравилась политическая фантастика «Третья империя» о вымышленном латиноамериканском историке из 2054 года, который рассказывает о подвигах царя Владимира II, собирателя земель русских. Но рассказать об этом точнее придворные не могут.

Затем он неторопливо завершает свой утренний туалет. Президент погружается попеременно в холодную и горячую ванну. Затем одевается. Он носит только сшитые на заказ костюмы консервативных цветов. Галстуки у него обычно тоже мрачных раскрасок.

И вот наступает время власти. Начало второй половины дня посвящено информационным документам. Это действие происходит главным образом за тяжелым письменным столом из дерева. В его кабинетах нет экранов. Президент пользуется только самой надежной и защищенной техникой: красные папки с бумажными документами и телефоны стационарной связи советской эпохи.

Хозяин начинает рабочий день с чтения трех толстых кожаных папок. Первую — доклад о событиях на внутреннем фронте — готовит его служба контрразведки ФСБ. Вторую — доклад о международных делах — представляет Служба внешней разведки (СВР). Третья папка — это доклад о дворе, который составляет его армия непосредственной защиты ФСО (Федеральная служба охраны).

Президент одержим информационной манией. По его просьбе, самые толстые папки это не доклады разведки. Это вырезки из прессы. Сначала он открывает подборку российской прессы. Сверху самые важные газеты: подобострастные общенациональные таблоиды, такие как «Комсомольская правда» и «Московский комсомолец». Они самые главные, ведь их читают миллионы. Заголовки, колонки сплетен, реакция на последнее крушение сибирского поезда — все это отражается на настроении рабочих.

Затем он переходит к российской прессе высокого качества: это подвергаемые легкой цензуре «Ведомости» и «Коммерсант». Они важны для кремлевского двора: это его сплетни, его обозреватели, его анализ. Особое внимание президент уделяет регулярным колонкам о Владимире Путине, которые пишет в «Коммерсанте» Андрей Колесников. Царедворцы говорят, что от них он получает наибольшее удовольствие, всегда прочитывая их до конца.

А затем идут самые малозначимые папки: иностранная пресса. Выборку из нее составляет президентская администрация и Министерство иностранных дел. Эти ведомства не скрывают от него плохие новости. Они любят подчеркивать, что президент должен знать, насколько сильно его демонизируют эти иностранцы. Но чтобы угодить ему, они также услужливо подкладывают статьи в оригинале на немецком языке, которым он овладел в совершенстве еще давно, когда работал в Дрездене сотрудником КГБ.

Придворные все ждут у дверей. Он любит наблюдать за ними по видеосвязи — как они сплетничают, изнывают от скуки или играют в свои электронные гаджеты. Но президент игнорирует их и продолжает работать над докладами.

Он редко пользуется интернетом. Экраны внутри экранов и полосы с текстом сбивают его с толку. Но время от времени советники показывают ему сатирические видеозаписи в онлайне, ведь президент должен знать, как его высмеивают. Его жизнь превратилась в церемониал: бесконечная череда комнат с позолотой. Его распорядок дня делится на тысячи отрезков по 15 минут и планируется за месяцы, если не за годы. После утреннего обзора материалов ему вручают украшенные изображением орла папки с расписанием. Взглянув на них, он действует по плану: без улыбки и без радости.

В основном все эти встречи бессмысленны. Есть люди, приходящие к нему, чтобы отдать дань уважения. Он принимает наследного принца Бахрейна, вручает бронзовые медали героям труда из Удмуртии или проверяет новые назначения в руководстве федеральной авиакосмической промышленности.

В Москве президент не живет. Он недолюбливает этот город: плотное дорожное движение, грязный воздух, скопление людей. В качестве резиденции он выбрал для себя дворец в Ново-Огарево. Его дом там, к западу от столицы, вдали от красных стен, вдали от небоскребов и огромных торговых центров. Дом у него за городом, в его парковой зоне.

От дворца до Кремля 24 километра. Когда президент решает съездить туда, маршрут его следования перекрывают и очищают от машин. Он может доехать до Кремля менее чем за 25 минут, а город в это время стоит в пробках.

Ему не нравится ездить в Кремль. Он предпочитает работать в своем поместье. С 2012 года он сократил свои встречи и совещания в Москве до строгого минимума: встречи с официальными лицами, на которых надо произвести впечатление, или официальные сборища, для которых нужны все эти экстравагантные залы с хрустальными люстрами и зеркалами высотой с березу.

Поездки на работу и домой раздражают его.

Президент занят даже в субботу и воскресенье. В выходные дни в его графике появляется больше отклонений, но иногда после обеда с ним проводят занятия. В основном по английскому языку. Учитель помогает ему выучить трудные слова — они вместе поют песни. Говорят, что иногда он молится по воскресеньям или исповедуется. Но знакомые с канцелярией патриарха придворные не могут понять его до конца. Хотя президент не атеист, и скорее верующий, живет он не по-христиански.

Президент любит хоккей на льду. Это его любимый вид спорта. Он считает его изящным, мужественным и увлекательным. Президент старается тренироваться и играть в хоккей как можно чаще. Ему нравится надеть на себя прочный и удобный шлем, а потом взять в руки элегантную клюшку. Этого зрелища двор жаждет больше всего: каждые несколько недель президент организует хоккейный матч.

Приглашение на президентский хоккей — это показатель близости, драгоценной принадлежности к кругу избранных. Этим в олигархическом обществе хвастаются больше всего. Там собирается тесный круг. Большинство людей, как и он сам, из Санкт-Петербурга — старые товарищи, которым он доверяет. В основном это бизнесмены, включенные в американский список санкций. Такие как братья Аркадий и Борис Ротенберги, как Геннадий Тимченко. Они играют и проигрывают. Команды комплектуются телохранителями.

Президентская охрана носит его фуфайку и выкрикивает его имя. Телохранители его маленького премьер-министра Дмитрия Медведева составляют команду соперника, команду для увеселения. Присутствие телохранителей премьера на президентской игре обязательно, однако сам Медведев появляется там нечасто.

Это люди из близкого окружения. Те, кто вырос вместе с ним из болот Санкт-Петербурга. Тогда он был всего лишь заместителем мэра. Они вместе проводили электричество на свои дачи, вместе ели дешевое мясо. Они чувствуют, что заслужили все это. Они называли его «босс». Но в последние годы они стали называть его «царь».

Никто не может рассказать о его сумасбродстве, причудах, невоздержанности: только о его одиночестве. У президента нет семейной жизни. Его мать умерла. Отец тоже. Жена страдает от нервного расстройства, и после длительного периода жизни порознь они развелись. Есть две дочери. Но эта тема — государственная тайна, и в России они уже не живут. Ходят слухи о моделях и гимнастках, которые ходят к нему по ночам. Но эти истории несут на себе печать неправдоподобности, и их не может прояснить ни один царедворец.

Президент любит животных. Он улыбается при виде созданий, которые отказываются ему подчиняться. Он находит утешение в компании черного лабрадора, который его не боится. Ему нравятся выезды на охоту. Он получает удовольствие от российских красот, от полетов на вертолете вместе с телеоператорами над серовато-белой тундрой в поисках тигров и медведей.

Придворный переводчик говорит, что жизнь у него монотонная. Бессмысленные встречи и совещания. Педантичные тиски президентского протокола. Непрерывно повторяющаяся из года в год рутина. Его автомобильный кортеж двигается в двух направлениях: либо в Кремль, либо в аэропорт. Президент говорит, что он работает напряженнее любого руководителя после Сталина.

Никто из них так часто не ездил по России, не видел ее так много и не вел о ней столько переговоров, как он. Его самолеты вылетают из президентского терминала Внуково-2. Одно время появились распоряжения о переезде администрации в эти лесистые московские предместья, наполовину застроенные жилыми массивами, разноцветными как кубики Лего. Там, в лесах, посреди разбросанного мусора был их воображаемый аэрополис: кремлевский город, построенный на пристрастии к реактивной тяге. Но он посчитал этот проект слишком амбициозным.

Его самолеты летают тройками. Один везет автомобильный кортеж, второй — делегацию. Третья машина летит перед ними. Этот флот вылетает из Внуково-2 чаще пяти раз в месяц. Он желает быть повсюду: на промышленной выставке в Омске, с проверкой в Карелии, на саммите в Астане, с государственным визитом в Корее.

Но губернаторы провинций в многочисленных часовых поясах России со своими минигархами и опухшими начальниками полиции используют небольшие трюки, чтобы обмануть его. Недавно их пристыдили в Суздале за полусгнившие хибары — так они закрыли фасады брезентом с нарисованными на нем свеженькими коттеджами. Их стыдят на заводах и в воинских частях — а они прячут все, что сломано.

Зарубежные визиты проводятся иначе: спецслужбы все планируют заранее. За месяц до прибытия президента в тот или иной город туда прилетает группа летчиков. Проводится проверка шикарного отеля, который займет его администрация. В этом деликатном вопросе ФСБ и СВР тесно сотрудничают. Насколько безопасна эта комната? Нет ли биологического заражения в этой ванной?

Двор обосновывается на зарубежной территории за неделю до его прибытия. Отель становится Кремлем. Резервируется и опечатывается 200 номеров. Есть специальный лифт, которым пользуется только президент. Дипломаты кудахчут и советуются с пузатыми инспекторами из ФСО и с сотрудниками протокола, у которых вечно липкие руки.

Его номер опечатывают. Доступ туда закрыт для всех. Это работа группы специальной охраны. Гостиничное белье и туалетные принадлежности убирают и заменяют. Появляются средства гигиены и свежие фрукты в специальной обеззараживающей упаковке с кремлевскими печатями.

Тем временем, все необходимое для президента привозят отдельным рейсом. Российские повара, российские уборщицы, российские официанты. Сигналят и паркуются российские грузовики с двумя тоннами российской еды. На этой земле он будет спать одну ночь. Между тем, команды дипломатов ведут с хозяевами многочасовые переговоры о еде.

Президенту нельзя подавать молочные продукты, хотя этому противоречат приказы российских спецслужб. Хозяин не может предлагать президенту еду, даже если это глава государства или правительства. Посольствам в странах с богатыми кулинарными традициями приходится вести напряженные переговоры: президент не может есть иностранные продукты, на которые не дал разрешение Кремль.

Среди переговорщиков царит неопределенность. А вдруг президент не переносит лактозу? Но скорее всего, он просто боится отравления. Российские продукты для президентского стола завозят заранее. За местными поварами будут наблюдать агенты ФСБ, СВР, ФСО и целая команда дегустаторов. На зарубежных банкетах президент даже не прикасается к еде.

Президент безразличен к оскорблениям страны-хозяйки. Переводчик сообщает о том, что самолет совершил посадку. Среди персонала российского посольства нарастает волнение, страх и неуверенность: он прибыл.

Президент ведет себя так, будто он отлит из бронзы, будто он сверкает. Похоже, он знает, что перед ним любой опустит глаза. Вокруг него царит молчание. Голоса взрослых мужчин меняются, когда они начинают с ним разговаривать. Они стараются говорить как можно тише. Лица у них становятся торжественными, почти каменными. Они смотрят вниз — нервничающие, настороженные.

Он не говорит. Он не считает нужным улыбаться. Он не хочет идти на прогулку. Пить он тоже не хочет. Его постоянно окружают 10 человек. Приблизиться к нему можно не более чем на три метра, потому что пространство тщательно охраняется. Ему постоянно что-то шепчут помощники, снимают операторы. И вокруг него неизменно стоят телохранители.

Политики шепчутся в его присутствии. Они очень внимательны. Пошутить с ним не может практически никто. Когда он входит в комнату, шум заметно стихает. Как-то раз переводчик сказал громко: «Дамы и господа из состава делегации, мы должны перейти в другой зал для подписания документа», и какой-то министр схватил его за руку. «Заткнись, — прошипел он. — Он здесь».

У президента нет времени думать. Он переходит из одной золоченой комнаты в другую с большой помпой в бесконечной церемониальной процессии, в которой лишь минимум политического содержания. Фотосессия. Прием. Формальности, которые увлекают новичков в пантеоне власти, но раздражают тех, кто в нем замурован. Он очень мало думает на ходу: речи ему пишут заранее, процедура продумывается загодя, переговоры носят в основном коммерческий характер.

Вместе с ним прибывают министры. Среди них очень мало тех, кто может обращаться к нему напрямую, и еще меньше тех, кто может в его присутствии шутить. Но он не проявляет к ним интереса, и как только предоставляется такая возможность, он удаляется в свою уединенную и безопасную спальню. Потому что все это он уже видел.

Министры любят подражать президенту. Им нравится имитировать его жесты и изображать усталость и пресыщенность этим миром. Им нравится делать вид, что они презирают современные технологии. Они любят подражать его интонациям и повторять его саркастические замечания. Но в отличие от него, министры смеются и пьют ночи напролет. Лица у них становятся одутловатыми, а сами они говорливыми. Но его не видно нигде.

«Он бесстрастен, как будто его ничто не трогает, — вспоминает переводчик. — Как будто он не совсем понимает, что происходит вокруг него. Как будто он не обращает почти никакого внимания на этих людей. Как будто он утомлен. Он так долго был иконой, что не привык к чужому проникновению. Он не привык к тому, что ради него полностью не контролируют. Он в изоляции, в западне».

«Когда находишься с ним рядом, возникает впечатление, что он был бы счастлив уйти в отставку. Однако он знает, что может править Россией только на феодальный манер. И как только его хватка ослабнет, все рухнет, а он отправится за решетку. А Москва будет гореть, как Киев».

Есть придворные, которые утверждают, что слышали, как он говорит откровенно. Один из них вспоминает, как однажды теплым летним вечером президент начал открыто говорить о судьбе своей страны. Он попросил тех, кто в тот вечер приехал к нему по делам в Ново-Огарево, назвать главных предателей России.

Ответа от них он ждать не стал: величайшими преступниками в нашей истории были те слабаки, которые швырнули власть на пол — Николай II и Михаил Горбачев — те, кто позволил взять ее истерикам и безумцам.

Те царедворцы, которые присутствовали при разговоре, утверждают, что президент пообещал никогда так не поступать.

Путин объявил о начале войны с Западом

Вчера президент России Владимир Путин в биатлонном комплексе «Лаура» под Сочи встретился с членами Валдайского клуба, которым рассказал про США такое, что на этом фоне навсегда померкла его знаменитая мюнхенская речь.

Заседание клуба проходило в здании биатлонного комплекса «Лаура», на высоте две тысячи метров над уровнем моря. Здесь должна была состояться «восьмерка», которая после воссоединения России с Крымом превратилась в «семерку» и в таком составе в Сочи решила не ездить, чтобы своим присутствием в России не содействовать изменению правил мирового правопорядка. Тема дискуссии XI Валдайского форума так и называлась: «Мировой порядок: новые правила или игра без правил?».

На первый взгляд в зале, где до этого во время Олимпиады проходили пресс-конференции победивших и побежденных олимпийцев и паралимпийцев (на этот раз здесь были, можно сказать, просто олимпийцы), оказалось гораздо меньше участников, чем в прошлом, например, году. Но с другой стороны, бывало и меньше — например, на подмосковной базе «XXI век». Все уместились в небольшом ресторанчике, а еще раньше, в Сочи, в «Бочаровом ручье» — в зале на три-четыре десятка человек.

С другой стороны, на этот раз и в самом деле были отказники и с российской стороны, и из-за границы. Впрочем, уследить за всеми было сложно. Николай Злобин, президент Центра глобальных интересов в Вашингтоне, с сожалением сказал мне, что нет одного из основателей Валдайского клуба Эндрю Катчинса, а он на самом деле все эти дни просидел в одном зале с Николаем Злобиным и участвовал в дискуссии.

Некоторые приехали только на третий день, чтобы послушать Владимира Путина.

Так или иначе, вчера зал, не такой уж и большой, не был заполнен до отказа (даже с помощью журналистов).

Один из членов клуба сказал мне, попросив на него, конечно, не ссылаться, что некоторые не пришли именно на выступление российского президента: им уж точно не нужны проблемы с властями их стран.

— Вот вчера,— воскликнул он,— было гораздо больше людей!

Впрочем, в этот день, как рассказал мне ректор МГИМО Анатолий Торкунов, обсуждали украинский вопрос, причем с девяти утра до двенадцати ночи, да все и после этого разойтись не могли, так что аншлаг накануне был объясним. Впрочем, предположить, что с Владимиром Путиным разговора про Украину, может, и не зайдет, было трудно.

Речь президента России на форуме была очень жесткой, а вернее сказать — жестокой. Ее назовут очень агрессивной (вернее, уже назвали — прямо в этом зале, после того как он ее закончил. По крайней мере, один из сидящих в зале сразу прислал мне обескураженную эсэмэску: «Он хочет начать войну?!» — «А разве она не идет?» — переспросил я. На этом разговор закончился, так как происходящее в зале было гораздо интереснее смс-действительности).

Та самая мюнхенская речь в 2007 году и в самом деле может показаться теперь детским лепетом по сравнению с вчерашней в стрелковом комплексе.

— Смена мирового порядка, а явления именно такого масштаба мы наблюдаем сейчас, как правило, сопровождалась если не глобальной войной, то цепочкой интенсивных локальных конфликтов,— заявил российский президент.— И давайте открыто спросим друг друга: есть ли у нас надежная страховочная сетка?

Речь его свелась в конце концов к тому, что никакой такой сетки нет.

— Механизм «сдержек и противовесов» (неуязвимый термин, как известно, Бориса Ельцина.— А. К.), который в предыдущие десятилетия трудно, мучительно правился мировым сообществом,— продолжил президент,— нельзя было ломать, ничего не создав взамен… Однако США, объявившие себя победителями в холодной войне (то есть все-таки не победившие.— А. К.), самоуверенно посчитали, что не надо проводить разумную реконструкцию, просто не нужно… Холодная война закончилась. Но она не закончилась заключением мира.

Владимир Путин, конечно, выбирал слова (позже он, кстати, перестал это делать). Но что это были за слова:

— Создалось впечатление, что так называемые победители решили дожать ситуацию, перекроить весь мир под себя… Так ведут себя нувориши, на которых вдруг свалилось огромное богатство: мировое лидерство. И просто наломали дров… Запад если не поддержал, то закрывал глаза, а я считаю, что поддерживал, в том числе и финансово, вторжение международных террористов в Россию (очевидно, что в Чечню.— А. К.).— Мы этого не забыли,— поднял глаза господин Путин и медленно осмотрел присутствующих.

Такое впечатление, что присутствующим не хотелось ненароком попасть под этот взгляд (и даже российским участникам Валдайского клуба).

Президент вспомнил и Ливию, и Сирию, и Ирак, конечно. И ИГИЛ, которое Россия в свое время предлагала внести в списки террористических организаций («Бесполезно!»). Про санкции президент России высказался так же, как и раньше:

— Они уже подрывают основы мировой торговли (а не российской.— А. К.) и правила ВТО… Теперь страны Запада рискуют потерять доверие как лидеры глобализации!

Впрочем, страны Запада вряд ли расстроятся от этого сообщения Владимира Путина. Во-первых, для них это не новость. Во-вторых, потеряв доверие (которого и не было никогда), они окончательно завоюют мир.

Господин Путин при этом намекнул, причем в первый раз, что у России есть, в конце концов, ядерное оружие.

— Джинн вырвался из бутылки,— сообщил он.— Что делать с ним, похоже, не понимают и сами авторы «теории управляемого хаоса».

Под конец своей речи президент вдруг смягчился и сказал, что еще можно восстановить эффективность системы международных и региональных правовых институтов.

Но на самом деле никакого очевидного рецепта не предложил.

Просто потому, что если бы рецепт был — предложил бы.

— Видимо, те, кто без конца ляпают все новые и новые цветные революции, думают, что они гениальные художники. Не могут остановиться! — воскликнул он.

Возможно, Владимир Путин считает, чтохудожники и в самом деле просто должны, а главное, могут остановиться. И тогда мировой порядок и в самом деле изменится окончательно, вдруг и бесповоротно. Художники признают присоединение Крыма к России, заработают новые интеграционные процессы, апофеозом и примером для подражания для которых станет, очевидно, Евразийский союз, на который будет молиться весь мир, в том числе и мусульманский.

— Но мы смогли все-таки выработать правила взаимодействия после Второй мировой войны. Смогли договориться и в 70-е в Хельсинки. Наша обязанность — решить эту ситуацию и сегодня,— закончил Владимир Путин.

Но мир не наступил даже на этом Валдайском форуме.

С короткими докладами выступили сидящие в президиуме. Первым был бывший министр иностранных дел Франции Доминик де Вильпен, который рассуждал в лучших традициях европейской дипломатии: каждое его слово можно было истолковать по крайней мере трояко.

Потом слово дали бывшему канцлеру Австрии Вольфгангу Шюсселю, который размышлял, кем следует сейчас быть человеку, который является заинтересованным наблюдателем за событиями на Украине.

— Есть такая шутка,— произнес господин Путин,— о том, кто такой оптимист, а кто такой пессимист. Пессимист выпил коньяка и говорит: «Клопами пахнет», а оптимист раздавил на стенке клопа и говорит: «О, коньячком запахло!» Так вот, я бы хотел быть пессимистом, который пьет коньяк, чем оптимистом, который давит клопов.

Видимо, оптимистом, который пьет коньяк, быть все равно не получится.

Из тех трех с лишним часов, что шла эта встреча, не меньше полутора разговор, так или иначе, возникал по поводу Украины. Господин Путин подробно пересказывал то, о чем говорил много раз: почему присоединение Крыма от России законно, почему в Киеве произошел антигосударственный переворот и что стало результатом этого…

И снова вспоминал про роль США в Сирии, Ливии и Ираке…

— Есть такая мысль: то, что позволено Юпитеру, не позволено быку. Быку и не позволено…— задумался он.— Но хочу сказать, что медведь ни у кого и спрашивать-то не будет! Он не будет — я точно знаю! — менять климатическую зону (входить в Ирак, например.— А. К.). Но тайги своей он никому не отдаст!

Тут даже первые аплодисменты Владимир Путин уловил в свой адрес. Президент тогда, словно в благодарность, вспомнил, как СССР называли Верхней Вольтой с ракетами.

— Может быть,— кивнул он,— ракет тогда было завались! И к нам так и относились: да ну их, еще возьмут и долбанут! Лучше относиться к ним с уважением! А сейчас кому-то можно ни с чем не считаться, а нам защищать интересы русскоязычного большинства нельзя?! Так не будет.

Господин Путин рассказывал, какая бескрайняя у нас тайга, и сколько еще ее осваивать и осваивать, и что поэтому нам не нужна роль сверхлидера в мире — потому что это сверхнагрузка… (неподъемная, видимо, по крайней мере пока.—А. К.).

— Тайгу бы обустроить! — мечтательно произнес Владимир Путин.— Но к нам не лезьте! И не корчите из себя вершителей судеб!

И мюнхенская речь окончательно ушла в Лету. Перед нами был другой человек, чем тот, в Мюнхене. Тогда он решил для себя далеко еще не все, и речь та была не только криком души, который и в самом деле прорвался, но если не больше рассчитанным пропагандистским приемом.

А сейчас мы имели дело с человеком, который все решил для себя уже давно — и осталось только повторить для всех остальных вслух.

Он, возможно, рассчитывал, что именно эти люди, по крайней мере, поймут его лучше, чем остальные.

— Многие в США будут удивлены вашим тоном,— сказала ему американская журналистка из второго ряда.— Но ведь интересы Америки тоже должны учитываться, не так ли? О ком вы вообще говорили в таком тоне — о президенте США, американской элите, американском народе?

Ни один Валдайский клуб с участием российского президента не проходил так, как этот. Да, не было так жарко.

— Вы, конечно, понимаете, каким будет ответ в Америке на вашу речь? — спросила журналистка.

— Вот президент Обама считает Россию угрозой (номер два.— А. К.). А я не считаю, что США для нас являются угрозой,— заявил господин Путин.— Я говорю, что политика правящих кругов, как их принято называть, является ошибочной. Односторонние действия присутствуют постоянно в политике США. Это происходит постоянно… Вот и ИГИЛ…

Следующие пятнадцать минут были посвящены ИГИЛу, его наемникам и их роли в новейшей мировой истории.

Господин Путин хотел, чтобы все поняли, кому мир обязан ИГИЛом.

Но это отказывалась понимать даже одна американская журналистка.

Несколько раз поднимал руку Николай Злобин, задававший самые, казалось, главные, то есть провокационные, вопросы на последних Валдайских форумах, но дискуссию пока вел журналист газеты The Guardian, который не знал об этом, и господин Злобин сидел пока молча, в отличие от господина Путина. Тот рассказывал, что у России очень неплохая экономическая ситуация, что бюджет выполняется с профицитом, что растут промышленность и сельское хозяйство (по крайней мере быстрее, чем в прошлом году…). Цифр в его исполнении было много, но гораздо больше президенту России, похоже, нравилось цитировать вице-президента США Джозефа Байдена, который «сам рассказывал, что США пришлось серьезно нажать на Европу для принятия санкций против России».

Потом Владимир Путин возвращался к экономике:

— Да, сократились золотовалютные резервы, мы тратим их, чтобы стабилизировать курс рубля… но на резервах жить не будем (а на чем тогда, если цены на нефть вдруг волшебно не пойдут вверх, а курс рубля по крайней мере стабилизируется? — А. К.).

Президент заявил, что товарооборот с Европой за первое полугодие составил еще большую сумму, чем в 2013 году,— «и разве санкции повлияли на это?». Он уже не обращал внимания на то, что основные санкции против России были введены позже.

Отношение его к США и так было предельно ясным, а он еще припомнил недавний разговор с лидером с одной восточноевропейской страны, которого он не стал называть по фамилии, «чтоб не повредить ему». Лидер этой страны рассказал президенту России, что ему удалось недавно самостоятельно назначить начальника генерального штаба страны и что это — большой шаг вперед, к самостоятельности. Господин Путин, услышав это, удивился: «И что в этом такого?» — «А мы без согласия США давно никого не назначаем,— признался тот.— Они нам говорят: если хотите в НАТО, в ЕС, правила такие».

— За какую же цену вы продали свой суверенитет? — спросил его господин Путин.

— За минимальную,— вздохнул лидер этой страны, в которой вряд ли можно признать какую-то еще, кроме Сербии (если бы, конечно, она вдруг засобиралась в НАТО).

— Но это не может вечно продолжаться! — воскликнул президент России.— Я знаю! Я давно здесь сижу (президентом России.— А. К.).

В конце концов слово получил и господин Злобин, который вдруг признался, что ждал от президента России еще более агрессивной риторики. Владимир Путин тогда обратил внимание:

— Это у вас такая злобная фамилия!

— Да,— смутился господин Злобин.— Жена меня даже иногда называет «доктор Evil» («доктор Зло».— А. К.).

— Вот жена-то у вас какая!

— Какая? — хотелось переспросить мне.

— Молодец! — уточнил президент.

Вопрос Николая Злобина состоял в том, что США после 11 сентября стали более ожесточенной, закрытой страной, рейтинг президента вырос, но патриотизм американцев стал похож на национализм. Примерно то же Николай Злобин наблюдает сейчас в России, из Вашингтона, где возглавляет Центр глобальных интересов, придуманный и сделанный им самим.

— И патриотизм делится на правильный и неправильный. Правильный — это те, кто поддерживает вас, неправильный — все остальные. И мне кажется, Россия отрезает себя от мира…— продолжил доктор Злобин.

— Россию пытаются закрыть,— пояснил Владимир Путин (надеюсь, не в общепринятом в судах смысле.— А. К.), игнорировать,— заявил господин Путин.— Не мы это делаем. А тем, кто пытается это делать, скажу, что это все равно невозможно. Что касается роста патриотизма… ну да, есть это…— пожал он плечами.— И в США, и в России это произошло по понятной причине: люди почувствовали себя в опасности, беззащитными. И это сплотило их вокруг руководства страны.

Президент сказал Николаю Злобину, что зря тот ругает модернизацию в российских НКО (а тот это сделал):

— Да у вас наблюдателей близко к избирательным урнам прокурор не пускает! Да какая это демократия! Это что, демократия?! Да нет там ни шиша демократии! А у нас да, есть изъяны! И мы с ними будем бороться эволюцией, а не революцией! — констатировал российский президент.

Он, конечно, недоговаривал, про то, например, что, скорее всего, уверен: по-другому с нашим народом никак нельзя и нужны нашему народу и муниципальные фильтры, и порог избирательных процентов…

Потому что сам народ не справится пока со своей задачей: взять власть и владеть ею. А ведь это и есть демократия.

— А национализм? — крикнул с места Николай Злобин.

— Да, патриотизм может перейти в национализм,— согласился господин Путин.— Самый большой националист в России — это я! Но самое главное — выстроить этот национализм так, чтобы это пошло на благо народа…

А если пойдет во вред?

После встречи я спросил Владимира Путина, придет ли он еще раз на Валдайский форум через год.

— Почему нет? — удивленно переспросил он.

— По-моему, вы сегодня сказали больше американским политологам и журналистам, чем хотели,— так жарко тут было.

— Если позовут — приеду,— пообещал господин Путин.

Он-то на самом деле сказал только то, что сейчас собирался.

Остальное скажет позже.

И только один вопрос: каким же будет мир через год?

Война паштетами

Погибший вчера в аэропорту Внуково президент Total Кристоф де Маржери был одним из самых крупных коллаборационистов во французском бизнесе

У Ромена Гари, одного из моих любимых французских писателей, есть герой, не закрывавший свой ресторан даже в дни гитлеровской оккупации и щедро кормивший своими знаменитыми паштетами немецких офицеров. Соотечественникам, сомневавшимся в патриотичности такого поступка, ресторатор отвечал, что это и есть его протест - высокая французская кухня должна существовать вопреки всяким оккупациям и аннексиям.

Я до сих пор не знаю, сколько в этом ответе было искреннего нежелания замечать, как изменился мир вокруг ресторана - и сколько практического расчета, связанного с элементарного желания сохранить бизнес, пусть даже благодаря рейхсмаркам гестаповцев. Единственное, что я знаю - за коллаборационизм всегда приходится платить. И если после освобождения Франции ваши соотечественники предпочтут есть паштеты худшего качества в новом месте - не обижайтесь на них.

Погибший вчера в аэропорту Внуково президент Total Кристоф де Маржери был одним из самых крупных коллаборационистов во французском бизнесе, достойным внуком ресторатора из романа Ромена Гари. Он последовательно выступал против санкций, направленных на сдерживание и наказание агрессора, любил говорить о политическом решении и за это российские газеты сегодня называют погибшего другом России, хотя на самом деле он был ее врагом, помогая удержаться у власти тому самому режиму, который открывает России в будущем. А за лицемерными вздохами о невмешательстве нефтяных компаний в политику стояла элементарная жажда наживы, очищенная от нравственности.

За свой коллаборационизм глава Total заплатил непомерно высокую цену, став жертвой то ли извечной российской халатности, то ли очередной Аннушки, уже которое десятилетие льющей свое бесконечное масло то на трамвайные рельсы, то на взлетно-посадочную сторону.
У Булгакова это пространство не безопасности со шныряющим в кустах дьяволом хорошо описано - и если ты готов активно участвовать в комбинациях Воланда (Путина), ты должен помнить не только о предлагаемом им гонораре, но и об Аннушке.

Віталій Портников

21 октября 2014 г.: Приход ночи

Начало оказалось концом. Никакого аэропорта в Донецке больше нет – и если город не удастся освободить от российских оккупантов, то может быть никогда и не будет.

У Айзека Азимова есть знаменитый роман «Приход ночи», герои которого, жители планеты Калгаш, всякий раз уничтожают собственную цивилизацию. Я вспоминаю этот сюжет всякий раз, когда слышу о взрывах и разрушениях в Донецке.

Еще несколько месяцев назад этот город стремительно развивался. Да, конечно, причины этого развития лежали на коррупционной поверхности, но и результаты были налицо – великолепный стадион, у когорого сегодня обвалился очередной сектор, современный большой аэропорт, который в перспективе мог превратить Донецк в один из региональных транспортных узлов. Даже в условиях практически неразвитого местного авиационного сообщения в Украине самолеты в Донецк летали с частотой троллейбусов – и это было только начало.

Начало оказалось концом. Никакого аэропорта в Донецке больше нет – и если город не удастся освободить от российских оккупантов, то может быть никогда и не будет. Еще несколько месяцев – и в руины превратится знаменитая «Донбасс-арена». Ничего нового в этом нет: мы еще в школьных учебниках читали, как после смерти Рима на его величественных форумах пасли коз и как жители разбирали для собственных нужд храмы и термы. Просто теперь это саморазрушение происходит на наших глазах, мы наблюдаем нашествие варваров в прямом эфире. Жители Донбасса, поверившие российским пропагандистам, сами впустили этих варваров нашего времени в свои города, сами разрушили те объекты, которые появились в регионе благодаря его вовлеченности в коррупционные механизмы, сами уничтожили собственную цивилизацию – и живут на ее руинах, даже не представляя каким может быть их завтрашний день.

Жители планеты Калгаш всякий раз оказывались жертвами заурядного солнечного затмения, о котором они не подозревали. А как назвать затмение, закрывшее от нас Россию и оккупированные ею Крым и Донбасс?

Виталий Портников

Миланский пациент. Почему надо вовлекать Путина в переговоры

Порошенко оказался в роли человека, живущего в коммуналке с помешанным соседом. Но санитары уже приехали

Результат миланских переговоров президентов Украины и России выглядит, на первый взгляд, еще более странно, чем предыдущие договоренности Петра Порошенко и Владимира Путина. И дело даже не в расплывчатости президентских формулировок - к этому все уже привыкли. Впервые в истории российско-украинского общения одна из сторон утверждает, что договоренности достигнуты - ну хотя бы по тому же газу, а другая эту информацию опровергает. Ранее подобные дипломатические инциденты происходили разве что в отношениях России с Беларусью, но там это можно было наблюдать с точностью до наоборот: Александр Лукашенко утверждал, что договоренности достигнуты, а Владимир Путин или Дмитрий Медведев опровергали эту информацию своего высокопоставленного коллеги. В нашем же случае в роли печального оптимиста выступил Владимир Путин, с "газовой" информацией которого не согласились Петр Порошенко и другие украинские чиновники. Даже если внимательно ознакомиться с подробностями миланской пресс-конференции Владимира Путина или киевского интервью Петра Порошенко нескольким телеканалам, больше понимания не возникнет. Поэтому самый простой вывод, который сделает неискушенный наблюдатель - это то, что они там в Милане договорились "о чем-то своем" и не хотят посвящать нас в подробности президентского междусобойчика, освященного к тому же присутствием европейских лидеров. И этот простой вывод как раз и будет неправильным, так как он не учитывает сути происходящего.

А суть эта состоит в том, что Порошенко и Путин вынуждены договариваться в отсутствие реальной основы для договоренностей. Ведь для того, чтобы прийти хотя бык какому-то компромиссу, необходимо, чтобы в нем были заинтересованы все стороны. Чтобы и Порошенко, и Путин, и Меркель, и Олланд и все остальные хотели бы найти выход из сложившейся ситуации. А Путин озабочен вовсе не поисками выхода - он озабочен поисками входа. Ему нужна такая договоренность, которая позволила бы ему одновременно сохранить лицо, усилить давление на Украину и свое влияние в ней, избежать большой войны и минимизировать влияние западных санкций, а еще лучше их отменить. О том, что такое решение найти в принципе невозможно, Путину не рискует говорить не только ни один здравомыслящий представитель его собственного окружения - если там вообще такие остались, но и никто из западных собеседников.

Западный дипломат о переговорах в Милане: "Ребята всерьез опасаются, что полковник съедет с катушек окончательно"

И вот почему: Путин находится в крайне взвинченном, неуравновешенном состоянии, истерит и бесится даже во время переговоров и с трудом берет себя в руки, когда появляется перед широкой публикой. И эта неадекватность российского правителя вызывает у тех, кто с ним общается самый обыкновенный страх - как сказал мне участвовавший в переговорах в Милане западный дипломат, "ребята всерьез опасаются, что полковник съедет с катушек окончательно". И даже если предположить, что бывший спецслужбист изображает помешательство сознательно, сути это не меняет: они его просто боятся. А потому старательно изображают, что верят в его желание найти решение конфликта в то время, как он старательно изображает помешательство и готовность договориться.

А Порошенко находится как бы между этими двумя полюсами - западным страхом перед помешательством Путина и стремлением удушить его санкциями так, чтобы он не заметил тот самый момент, когда дышать уже будет нечем и не успел дернуться - и путинским стремлением сохранить лицо, влияние, мир, войну, ДНР, ЛНР и территориальную целостность России одновременно. Проще говоря - Порошенко - это человек, который оказался в одной квартире с помешанным и уже вызвал и санитаров, и полицейских. И они уже приехали и даже уже зашли, а "матушка" так даже отутюжила красивую смирительную рубашку. Но так как помешанный вооружен, то бригада не торопится переходить к активным действиям и уговаривает пациента успокоиться - в то время как он держит нож у горла соседа. Сосед уверяет его, что он ему не враг и что если он уберет нож, то все сразу же уедут и ни в какой санаторий его не повезут, а наоборот - помогут перед отъездом убрать квартиру и даже выпьют с ними кофе. И он, сосед, тоже никуда не убежит, он просто будет дружить с санитарами и полицейскими, потому что они ему нравятся как люди. -Да-да, просто дружить! - подтверждает "матушка", держа смирительную рубашку за спиной. Помешанный никому не верит - и в общем, имеет для этого все основания. В голове у него хаос - а потому хаос в Донбассе и во всех прочих сегментах, требующих российско-украинского согласия. И он хочет, чтобы всюду был хаос - потому что только в хаосе он только теперь и ориентируется.

На практике это означает следующее. Местные выборы по закону об особенностях самоуправления в части Донбасса 7 декабря могут пройти. Но и "выборы" ДНР и ЛНР 2 ноября тоже могут пройти. Россия первые выборы может признать, а вторые нет, но сотрудничать и давать деньги и оружие будет тем, кого не признает. По газу мы договоримся, а потом его не поставят, даже если мы ничего не нарушим. В Москве будут одновременно признавать территориальную целостность Украины и "обустраивать" оккупированный Донбасс. Будут настаивать на том, что Крым не нуждается в украинских поставках и обвинять Украину в гуманитарной катастрофе на аннексированном полуострове. И все это будет происходить одновременно - потому что настоящее ли, мнимое ли помешательство правителя оборачивается коллективным сумасшествием российской политической элиты и общества.

Нам - не только Порошенко, но и всем нам - нужно научиться плавать по мутным водам этого путинского и российского сознания, отдавая себе отчет, что путешествие не будет очень долгим. Потому что в таком состоянии управленческая система не может находиться долго. Она либо спасается, либо делает роковую ошибку, после которой - как после щелчка выключателя в темной комнате - все становится ясно всем.

Даже россиянам.

Виталий Портников

Ла-ла-ла лжеца и Украина: Важны конкретные действия, а не слова Путина

И понятно, что подразумевает итальянский премьер-министр. На Западе - впрочем, и в Украине тоже - больше не доверяют Владимиру Путину. За последние месяцы президент России проявил себя как образцовый лжец, который не раз противоречил сам себе и нарушал уже достигнутые соглашения. Поэтому важны конкретные действия Путина - а вовсе не то, что он обещает.

Российский президент после встречи с украинским коллегой высказался за выполнение минских договоренностей. Но русские диверсанты их открыто нарушают - в частности, готовятся к выборам «парламентов» и глав марионеточных «республик». И может быть, что как раз в те минуты, когда Путин произносил успокаивающие слова в Милане, куратор бандитов из ФСБ советовал им не волноваться и готовиться дальше. Если выборы действительно состоятся, то какой смысл в минских договоренностях и путинских обещаниях? И не начнется после этих выборов очередной этап управляемого хаоса? А тогда - что будет с выборами депутатов местных советов по украинскому законодательству? Или они вообще? И если состояться, то как легальные органы власти будут взаимодействовать с нелегальными?

Путин говорил о газе. Он считает, что удалось договориться с Порошенко о поставках на зимний период. Порошенко считает иначе - и он прав. Потому что Путин рассчитывает на то, что за Украину заплатит Европейский союз, пока не обнаружил такого желания. И настоящие переговоры по газу еще впереди.

Но утверждать, что Путину будет легко обмануть всех и на этот раз тоже было бы преувеличением.

Российский президент выглядел среди лидеров цивилизованного мира настоящим парией. И ему дали понять со всей откровенностью: если не будет прогресса в украинском урегулировании - будут новые санкции. А в ситуации падения цен на нефть, краха российской национальной валюты и ухудшению состояния «путиномики» это - плохие новости для гостя из Москвы. Так что в ближайшее время Путин будет действовать несколько сдержаннее и осторожнее.

Виталий ПОРТНИКОВ,

Cтрана рабов, страна господ

В советских школьных учебниках строку из стихотворения Михаила Лермонтова "Прощай, немытая Россия" - "И ты, им преданный народ" - специально поясняли. "Преданный" означает в данном случае "отданный во власть". Ну не может же в самом деле народ быть предан голубым жандармским мундирам.

Я и тогда подозревал, что это ложь, а теперь и подавно убедился. Преданный - это и означает преданный, не случайно существует еще одна лермонтовская редакция стихотворения с вовсе уж однозначным значением "послушный". А как можно хранить преданность голубым мундирам, мы можем убедиться по современной России, которой сегодня правят жандармы, вряд ли сравнимые по своему интеллектуальному уровню и профессионализму с Бенкендорфом или Аракчеевым. И ничего - все слушаются и радуются.

Юбилей Лермонтова - печальный юбилей. Спустя два столетия в России мало что изменилось. Все та же "страна рабов, страна господ", те же жандармские мундиры, те же тупые подлецы, травящие настоящих художников и отнюдь не напрасно прибегающие к злословью, те же печорины, коротающие век в Европе... И, между прочим, та же "стена Кавказа" с бесконечной войной и контртеррористической операцией. Как можно вот так жить - и не сдвинуться с места?

И как можно с такой помпой отмечать юбилеи самых свободолюбивых русских литераторов - и так презирать свободу? Конечно, если ты считаешь себя носителем великой русской литературы, наследником Пушкина, Лермонтова, Толстого и Достоевского, ты можешь позволить себе по-барски снисходительно относиться к культуре украинцев. Но тогда тебе придется ответить самому себе на простые вопросы: почему же украинцы будто высечены из строк "Заповіта", из всего этого "поховайте та вставайте", а вся российская история - живое отрицание русской культуры, свободолюбия Пушкина, отчаяния Лермонтова, гуманизма Толстого, сострадания Достоевского? Почему в противостоянии с навеки остановившейся в развитии Российской империей великая русская литература потерпела такое оглушительное поражение?

Віталій Портников

Европейцы могут либо уцелеть вместе с нами – либо вместе с нами погибнуть.

Виталий Портников

Премьер-министр Польши Эва Копач заговорила о полноценном членстве Украины в Европейском Союзе. На фоне продолжающихся военных действий на востоке страны, оккупации Крыма и существующей опасности российской военной агрессии против Украины такие слова могут выглядеть исключительно декларацией. Но на самом деле они просто отражают реальность, сложившуюся в результате шизофренической политики Владимира Путина.

Если бы не Путин, Украина вряд ли когда-либо вообще могла рассчитывать на членство в ЕС – чтобы ей там не обещали. Именно поэтому европейские политики так всегда уворачивались от письменных констатаций украинской перспективы. В Брюсселе считали, что "Восточное партнерство" и соглашение об ассоциации – это тот идеальный вариант, который позволит Украине установить новые отношения с ЕС и сохранить традиционные связи с Россией. И, кстати, это касалось не только Украины, но и других бывших советских республик. Когда я пытался объяснить европейским чиновникам и экспертам, что России не нужны никакие традиционные связи, ее власти настроены на поглощение соседей и если возникнет реальная опасность, мешающая такому поглощению, начнут воевать – на меня смотрели как на смешного фантазера, слишком долго прожившего в Москве. Теперь те же самые люди при встречах смотрят на меня виноватыми глазами. Но я ни в чем их не упрекаю: поверить, что внешне вполне вменяемый, образованный, только что купивший домик в Ницце собеседник из российского руководства на самом деле опасный сумасшедший, озабоченный мировым господством, не так уж просто.

Важно, чтобы они сделали правильные выводы сейчас. И поняли, что именно по украинским границам пройдет линия, отделяющая цивилизованный мир от царства бесправия, лжи, коррупции и безнравственности. И эта линия должна быть зафиксирована и защищена – чтобы у зла не было больше никаких шансов ее пересечь так, как это произошло после Майдана. Если когда-нибудь у россиян – или у их части – хватит мужества признать, в каком кошмаре они жили и начать строить новую страну – линия отодвинется ровно до предела, который цивилизованный мир сможет контролировать. Не хватит – россияне так и останутся за границами объединенной Европы, а их будущее станет примером того, к каким катастрофам может привести целый народ имперское чванство и некомпетентное управление проворовавшихся проходимцев. Это будет их выбор.

Но мы уже свой выбор сделали. И теперь его предстоит сделать европейцам – они могут либо уцелеть вместе с нами – либо вместе с нами погибнуть.

Оккупированные районы Донбасса – это теперь сектор Газа.

Псевдопарламент ДНР предупредил предпринимателей оккупированных Москвой районов Донецкой области о необходимости платить налоги в бюджет "народной республики". Думаю, это не просто декларация – ДНР лихорадочно ищет деньги на дальнейшее существование просто потому, что у ее хозяев средств на содержание нового оккупированного региона просто нет.

Еще несколько недель назад российское руководство особо не думало о будущем оккупированных территорий. Никто и не собирался исполнять минские соглашения и возвращать регион в правовое пространство Украины. Москва просто собиралась накачать Донбасс деньгами, чтобы продлить его "независимое" существование и позволить почувствовать всю глубину братской любви. Но объятия одуревшего медведя ослабевают: у него просто нет денег. Снижение цен на нефть, западные санкции, глупость российских управленцев, некомпетентность Путина и его окружения – все эти факторы привели к тому, что денег не хватает на саму Россию, не то что там на какой-то Донбасс. А ведь Москва еще должна кормить Абхазию, Южную Осетию, Приднестровье, субсидировать Беларусь. И Крым, совсем забыл про полуостров, который сейчас уже фактически отрезан от России штормами в Керченском проливе – и ситуация тут будет только ухудшаться день ото дня! А вы говорите – Донбасс!

Поэтому кремлевские шизофреники поставили донецким бандитам задачу: найти денег на собственное пропитание. В Кремле крайне ограниченное представление о том, откуда берутся деньги. Путин и компания уверены, что деньги – это субстанция из кассы "Роснефти" или "Газпрома". И если они ухитряются править десятилетиями, ничего не зарабатывая, то чем их донецкие ставленники хуже?

А тем, что между высокопоставленным грабителем и обычным все же есть разница – обычный ворует то, что видит, не заботясь о последствиях. Донбасс разграблен, его экономика уничтожена, платежеспособность населения доведена до критической точки, инфраструктура региона поставлена на грань выживания.

Оккупированные районы Донбасса – это теперь сектор Газа: население там будет жить исключительно засчет гуманитарной помощи. Единственное отличие – в секторе Газы не бывает настоящей зимы.

А в Донбассе – бывает. И холода могут окончательно опустошить регион, оставив там в качестве населения самих бандитов и тех, у кого не будет физических сил сбежать из братских объятий.

Виталий Портников

Братья!!!

Братья!!!

Разочарование буквально разлито в осеннем воздухе.

Реформы не проводятся, территория оставлена, люстрация, казавшаяся насмешкой над самой собой – и та не осуществляется. В результате – ропот недовольства, мусорные баки, скрытая уверенность, что “если бы не война”, то и этой власти уже бы не было…

А что – если бы не война? Если бы не война, успех украинской олигархии был бы куда очевиднее. В дни Майдана я не раз писал о том, что самым естественным его исходом станет демонтаж криминальной республики в пользу олигархического государства – но кто из находившихся тогда на главной площади страны обращал внимание на такие прогнозы? Казалось, что произошло чудо, после которого никто уже не может быть прежним. И если бы не война…

Если бы не война, то не рядом с собой, а напротив себя мы видели бы половину страны, уверенную, что Россия – наш друг и брат, что президентом должен быть тот, кто предоставит наибольшие социальные гарантии, а ради дешевого газа можно не спешить в какую-то непонятную Европу. Крым и Донбасс были бы самой настоящей Вандеей – большинство населения в этих регионах было бы возмущено “переворотом” и попытками поссориться с матушкой-Россией и обидеть Путина. Восток страны так и не стал бы Украиной, он оставался бы Украинской ССР – и отнюдь не только на Донбассе. А учитывая слабость той элиты, которая неизбежно должна была прийти к власти в результате успеха Майдана, реванш этой Украинской ССР был бы не за горами. Не на выборах 2014 года, так на следующих же внеочередных выборах, когда за пророссийские силы проголосовал бы даже центр страны, разочарованный отсутствием перемен, коррупцией и нищетой. Украина опять спряталась бы где-нибудь во Львове, до следующего Майдана.

Война стала самой большой трагедией Украины после кошмара Голодомора и второй мировой. Но одновременно она лишила иллюзий всех, у кого они еще были, сбросила маски, позволила ощутить себя патриотами и гражданами тем, кому еще вчера Украина была совершенно безразлична, тем, кому она казалась всего лишь продолжением братской до тошнотворности России. И среди этих новых патриотов оказались и рядовые солдаты АТО, и даже некоторые “олигархи”, с которыми мы впервые за всю историю страны оказались в одной лодке.

Именно поэтому олигархия и обречена – даже если сейчас она и торжествует. Потому что выжить олигарх может только в симбиозе с российской вертикалью воровства. В той Украине, которая возникла после Майдана и войны, олигарх может лишь задержать время – и то ненадолго. Мы просто оказались внутри этого остановленного времени – примерно как человек, который едет по темному туннелю в горах и попадает на яркое солнце с потрясающей панорамой

вокруг, с огорчением въезжает в новый туннель и новую темень.

Туннели, конечно, огорчают, но они лучше, чем объезд, которым мы плелись 23 года кряду.

Вершина уже близко...

Віталій Портников